Пагубное влияние войны на экономику перестает быть табуированной темой для российских чиновников, бизнесменов и госбанкиров. Долгое время они старательно избегали этого фактора, обсуждая ситуацию в экономике, но в конце июня Владимир Путин заявил, что Россия тратит на «оборону» 6,3% ВВП: «Немало. Мы заплатили за это инфляцией».
Глава Сбербанка Герман Греф на финансовом конгрессе по привычке не упомянул войну, но выступавший следом президент ВТБ Андрей Костин решил, что теперь можно. «Мы какие-то очень всегда робкие, когда говорим о причинах… проблем в экономике», – отметил он, добавив, что набраться смелости всем помог Путин высказываниями о том, что причина инфляции – большие военные расходы. Костин предложил оценивать ситуацию, «исходя из той особой ситуации, в которой оказалась страна». Заключается она в том, что военные расходы, во-первых, большие, а во-вторых, стимулируют развитие определенных отраслей экономики, которые потребляют ресурсы, но не производят продукцию, которая попадает на рынок. «Эта продукция улетает куда-то, и поэтому предложение не увеличивается, а расходы растут». Отсюда и инфляция.
Размер военных расходов неизвестен, отчеты об исполнении бюджета больше не публикуются. Путин говорил о 13,5 трлн руб., или 6,3% ВВП, которые в федеральном бюджете-2025 проходят по разделу «национальная оборона», но связанные с войной расходы могут быть и в других разделах. Например, Центробанк отмечал, что «рост социальных выплат, второго по значимости источника доходов [населения], был в значительной степени обусловлен увеличением единовременных выплат при заключении контрактов о прохождении военной службы, а также расширением материальной поддержки семей военнослужащих».
Июньское обсуждение на главном экономическом форуме (ПМЭФ) ситуации в экономике, в котором никто из тех, кто за нее отвечает (председатель ЦБ Эльвира Набиуллина, министры финансов и экономического развития Антон Силуанов и Максим Решетников), не произносит слово «война» или даже «СВО», а ВПК упоминается лишь однажды, нельзя воспринимать всерьез, отмечал экономист Сергей Алексашенко, в прошлом первый зампред ЦБ. Именно война определяет сейчас тренды, в том числе экономические.
Вторая причина инфляции, которую назвал Костин, также напрямую связана с войной – это санкции. Их, по словам госбанкира, «нельзя не учитывать, когда мы говорим о современной нашей жизни». Они делают многие процессы более дорогими и сложными. Санкции затрудняют насыщение рынка импортными товарами, сдерживают запуск проектов, которые увеличили бы выпуск. Все самое технологичное, дающее самую большую маржу оборудование, которое используем «Газпром нефть», – импортное, отметил глава компании Александр Дюков.
Война вызвала кардинальные изменения в экономике, которые вслед за Набиуллиной часто называют «структурной трансформацией». Условия внешней торговли изменились, и не в нашу пользу, и это долгосрочный фактор, высокая стоимость труда – это тоже надолго, опираться теперь приходится на внутренние источники финансирования, перечислила Набиуллина, добавив, что импортозамещение происходит быстрее, чем она ожидала. В таких условиях неизбежно разделение: в одних секторах будет опережающий рост, в других – стабилизация, а в третьих – снижение.
Война вытягивает из экономики ресурсы, и Костин предложил закрывать неэффективные производства: «У нас на подсосе сидит куча разных предприятий, которые не могут обеспечить прибыльность». Множество неэффективных предприятий тянут деньги у государства, оно тратит огромные суммы на их поддержку, сетовал Костин, но несмотря на это, «самолеты не летают, много чего не движется». Ресурсы должны направляться в более эффективные предприятия и даже отрасли, неэффективные – уходить, поддержала его Набиуллина.
Но пока государство, как будто нет никакой войны, продолжает разрабатывать меры поддержки множества отраслей – угольной, строительной, автомобильной и др. Костин призвал уже честно сказать: «А зачем нам столько угля производить? <…> Все, что шахтовый метод, он неэффективен».
Источник: www.moscowtimes.ru