О том, какое оружие использует российская армия и какое пытается найти на внешних рынках, «Голос Америки» поговорил с экспертом Центра военно-морской аналитики Сэмюэлом Бендеттом (Samuel Bendett, Center for Naval Analyses).
Сэмюэл Бендетт в прошлом сотрудничал с Русской службой «Голоса Америки»
Голос Америки: Насколько сократились за пять месяцев войны запасы российского оружия и как Россия их восполняет?
Сэмюэл Бендетт: Когда говорят, что ресурсы России заканчиваются, то это понятие относительное, потому что у России огромное количество ресурсов и огромные запасы оружия. Да, какой-то процент современных вооружений был израсходован, очень много было уничтожено, но у России остались большие запасы оружия и боеприпасов, а российская оборонка может поставлять устаревшие образцы вооружений, которые тоже находят применение на этой войне. Когда говорят, что Россия расходует огромное количество оружия и боеприпасов, то это не значит, что они заканчиваются. Российский ВПК продолжает работать.
Г.А.: Насколько адекватно это снабжение?
С.Б.: Снабжение адекватно. Еще до войны российская оборонка запаслась огромным количеством разных компонентов микроэлектроники – тем что называется Hi-tech: естественно, они знали, что будет война. Определенные образцы оружия в ближайшем будущем невозможно будет производить в тех же количествах, что ранее, но, в основном, российская оборонка довольно адекватно оснащает сейчас российскую армию. Если бы оборонка сказала, что у нее все закончилось, то, наверное, и война бы закончилась. Российский ВПК вынужден проявлять изобретательность.
Г.А.: Известно, что Россия пытается приобрести дополнительные вооружения на мировом рынке, в частности – дроны в Иране. Почему это происходит, если российская оборонка справляется с военными заказами?
С.Б.: Россия знала, что начинает эту войну, обладая очень небольшим количеством современных вооружений. В течение десяти лет российская оборонка, правительство и военная верхушка говорили о том, что нужны ударные беспилотники и боеприпасы к ним. Российская оборонная промышленность не справлялась с этой задачей, потому что дроны довольно сложно изготавливать. Война показала, что этих вооружений требуется намного больше. Но оказалось, что при всех разговорах об уникальных образцах и прочем, высокотехнологичного оружия у России недостаточно.
До начала войны у России было всего несколько десятков беспилотников «Орион» и «Форпост», которые можно было бросать на украинский фронт. Обращение России к Ирану с целью приобретения беспилотников говорит о том, что в Москве не рассчитали, сколько будет длиться война. Если бы война действительно длилась – как хотел этого Путин – всего несколько недель, то все давно бы закончилось.
Поэтому встал вопрос: к кому можно обратиться? Я сначала предполагал, что Россия обратится к Китаю. Но, видимо, Пекин очень настороженно относится к этому, потому что американские санкции могут коснуться и Китая. А военная индустрия Ирана уже много десятков лет развивается под американскими санкциями, несмотря на которые Иран смог создать много очень ходовых моделей военных беспилотников, включая беспилотники средней дальности и барражирующие боеприпасы – их Россия и хочет получить. В этом смысле, Иран подходящий партнер для России.
Россия давно искала микроэлектронику по всему миру и запасалась ею. Естественно, из-за войны потребности России значительно увеличились, а из-за санкций многие цепочки поставок уже не работают – поэтому Россия ищет новые. Но Россию невозможно полностью изолировать от поставок разной высокотехнологичной продукции – если закрываются какие-то каналы поставок, то открываются новые, появляются посредники, «серые» партнеры и так далее.
Г.А.: Какие беспилотники имеются у России?
С.Б.: Наиболее распространенный российский беспилотник «Орлан». Их активно используют, Россия их и много потеряла. Когда украинцы вскрывают эти беспилотники, то обнаруживается, что при их изготовлении использовано очень много импортных материалов и микросхем. Однако «Орлан» базируется на камерах и сенсорах, используемых гражданскими дронами – их гораздо легче достать, чем военные системы.
Г.А.: Как удалось военно-промышленному комплексу Ирана, находясь под санкциями, создать беспилотники и даже экспортировать их?
С.Б.: Частично благодаря так называемому reverse engineering: переработке и переделке современных иностранных образцов военной техники. Так, некоторые израильские или американские беспилотники были просто скопированы. У Ирана было очень много партнеров по всему миру, включая Китай и много других стран, которые могли поставлять определенную продукцию в Иран «серыми» путями. Также важно то, что у Ирана эта военная программа существует уже четыре десятилетия. А современная программа производства российских беспилотников запущена только в 2010-м, когда стартовала программа модернизации российской оборонки. В России изготавливались какие-то дроны и ранее, но у страны имелись другие приоритеты.
Для развития программы производства беспилотников требуется несколько десятилетий. Чтобы не тратить на это время, можно просто купить эту технику у партнеров. Так поступила Украина, когда приобрела у Турции «Байрактары». Россия хочет сделать то же самое и купить военные беспилотники и барражирующие боеприпасы у Ирана.
В 2010 — 2012 годы Россия закупила одиночные экземпляры израильских беспилотников. Сейчас эти беспилотники используются ВС России под названиями «Форпост» и «Застава» – пробел российской оборонки был закрыт импортом. Сейчас у России аналогичная ситуация, своя индустрия не способна поставить беспилотники, поэтому требуется купить их.
Россия и Иран открыто обсуждали поставку беспилотников в Россию. Это значит, что российские пилоты должны пройти курс обучения в Иране. Об этом говорят и американские спецслужбы.
Много открытой информации о том, что из Ирана в Россию были какие-то поставки иранскими транспортными самолетами. Что они перевозили – беспилотники или что-то другое – можно только гадать. Открытых партнеров у России сейчас ограниченное количество. Например, Беларусь, у которой есть довольно развитый военно-промышленный комплекс, который, кстати, тоже производит беспилотные системы.
Полностью изолировать государство невозможно. Если бы такое было возможно, то Иран и Северная Корея давно прекратили бы свое существование в их нынешней форме.
Г.А.: Насколько эффективно Россия использует современное вооружение?
С.Б.: Довольно эффективно, но украинская армия – очень крепкий орешек и украинские вооруженные силы смогли нанести огромный урон российским. Россия понесла большие потери в этой войне и сейчас пытается их восполнить.
Г.А.: Способна ли оборонная промышленность Украины производить что-то в условиях войны или Украина полностью зависит от поставок западных партнеров?
С.Б.: Конечно, украинская оборонная промышленность может что-то производить. Например, сейчас идет разговор об открытии фабрики по производству «Байрактаров» в Украине – из турецких и украинских комплектующих. Украинская оборонка жива, она не была полностью разрушена, может ремонтировать и поставлять военную продукцию разного типа. Но ситуация может измениться, если война будет продолжаться долго, и Россия продолжит уничтожать украинскую инфраструктуру.
Г.А.: Что можно сказать о российских системах электронного подавления беспилотников?
С.Б.: Речь идет о системах противодронной и радиоэлектронной борьбы. У России существенные преимущества в этих системах перед украинской армией. Но линия фронта довольно протяженная, и невозможно перекрыть все участки этими системами. Там, где они слаженно работают, у российских вооруженных сил нет проблем сбивать украинские беспилотники и ставить большое количество разных помех. Однако украинцы очень успешно используют пробелы в радиоэлектронной защите российской армии.
Г.А.: Зачем Россия снимает со складов и использует устаревшее вооружение?
С.Б.: Потому что много оружия было потеряно. Вооружение старых поколений не всегда идет на фронт сразу, оно часто используется на вспомогательных ролях. И не все произведенное в прошлом вооружение устарело. Артиллерийские орудия, минометы, которым по 40-50 лет, не очень отличаются от пушек и минометов, изготовленных десятилетие назад.
Г.А.: Как бы вы оценили ход боевых действий?
С.Б.: Я думаю, что обе стороны используют возможности своих вооружений по максимуму. Пока на линии фронта не происходит каких-то серьезных изменений. Но все может измениться, если Украине или России удастся провести успешное крупномасштабное наступление.
Источник: www.golosameriki.com