«Доска Z-позора Якутии» – так называется телеграм-канал, который начала вести после начала войны России против Украины пара из Якутии Максим и Лиза (свои фамилии они предпочитают не афишировать). «Доска позора» собрает все антиукраинские и провоенные высказывания якутских чиновников. Свою цель авторы канала объясняют так: когда война закончится, а тоталитарный режим в России сменится, нельзя, чтобы забыли тех, кто поддерживал вооруженную агрессию.
Максим и Лиза также вели подсчет погибших на войне, чтобы был очевиден реальных масштаб трагедии. После того, как осенью 2023 года полиция пришла к ним домой, супруги уехали из России в Казахстан, а после в Мексику. Они запросили американскую визу в надежде оказаться в США в легальном статусе. В итоге провели несколько месяцев в иммиграционной тюрьме и сейчас опасаются, что их депортируют обратно в Россию. Именно по этой причине они попросили Сибирь.Реалии не указывать свои фамилии.
«Фильм ужасов» – это реальность»
В России Лиза работала в государственном медучреждении, а после в частной клинике, Максим ремонтировал компьютеры. В Штатах они пока не имеют права работать.
– Есть реальная угроза, что нас депортируют, визу нам еще не дали, ждем. С учетом, кто пришел к власти – это не шутки, – говорит Максим. – Но мы не жалеем, что уехали. В России мы бы точно уже сидели в тюрьме.
В феврале 2022 года Максим и Лиза в закрытой группе, которую создали с друзьями в мессенджере, стали рассказывать о том ужасе, который испытали после военного вторжения России в Украину.
– Я в тот вечер сидела на работе, с Москвой время разное, и у нас уже день рабочий почти заканчивался, а в Москве было утро, когда объявили о «военной операции» российской армии в Украине. Я смотрела кадры взрывов и просто даже не верила, что это по-настоящему. Просто земля уходила из-под ног. Это как будто фильм, фильм ужасов, – вспоминает Лиза 24 февраля 2022 года. – Мы, конечно, следили за происходящим, видела, как российские войска к границе с Украиной свозят, но все равно это был шок. На самом деле мы не верили, что так произойдет. Думали, что это какой-то фарс.
Через некоторое время Лиза и Максим осознали, что «фильм ужасов» – это реальность.
– Потом осада Мариуполя, Азов. Начались споры с некоторыми коллегами, – рассказывает Лиза. – Мой коллега вышестоящий ляпнул, что, мол, фашистов бьем. Повторял все пропагандистское, что транслировалось с экранов. Весь бред про пленных, что якобы россияне украинцев пленных принимали с хлебом, а те [ВСУ] выковыривали им глаза. Тогда мы осознали, что общество разделилось буквально пополам: сумасшедшие, которые смотрят телевизор и передают весь этот пропагандистский бред, и люди, которые умеют фильтровать информацию и уже поняли, что это ужасная война, ужасное нападение на другую страну.
Близкие друзья Лизы и Максима оказались из вторых.
– Это был закрытый чат. Постили сначала туда очередной кринж от якутских чиновников. С комментариями – поглядите, что несет. Или – вот очередной «зэтнулся». Был шок, когда они наперегонки давай публиковать и говорить на видео о каких-то фашистах в Украине. Такая подмена понятий выглядела особенно цинично, поскольку именно Россия перешла границу и ведет захватническую войну. Мы наперебой постили их цитаты, удивляясь, как они раз за разом умудрялись пробить дно, – вспоминает Лиза.
В конце марта 2022 года решили, что нужно уже делать это открыто.
– Так, чтобы были публичные доказательства, когда режим схлопнется. Чтобы они точно так же наперегонки не стали заявлять: ой, да мы всегда были против. А тут наглядно – цитаты, видео, – объясняет Максим. – Сначала-то мы открыто в разговорах это обсуждали, а потом начались «посадки» по доносам, и мы поняли, что с «зэтнувшимися» разговоров нужно избегать. Если первый месяц мы думали, ну, вот, может, какие-нибудь переговоры и война закончится. А потом поняли, что нет, не заканчивается, наоборот, эскалация идет.
– Якутия же считалась всегда протестным регионом, «ЕдРо» здесь всегда очень страдало по результатам выборам и так далее. Якутия до этого никогда не боялась высказывать свое мнение против правящей партии, против Путина. А тут вдруг такой провоенный поток везде начался, ну, все подряд местные чиновники начали это одобрять. Политики все под одну методичку начали отрабатывать: «фашисты», «биолаборатории». Нормальный человек как-то и так поймет, что это бред. Но когда этот бред стал нести не только президент, а все-все чиновники… А потом еще про ядерную бомбу стали говорить, про подлетное время до Москвы и до Якутии. И это говорит человек из правительства! Который теоретически может повлиять на такие вещи! Ощущение, будто все массово сошли с ума. Зомби-вирус подхватили, вот почему мы называем это Z-безумие. Это было как эпидемия. Именно Z-эпидемия. Все эти Z, O, V пошли. Использовали фашистскую буквально. И в ужасных масштабах. У нас в республике это было сверх – в каждом жилом квартале, даже в спальных районах, висел Z-баннер. Я в это же время ездила в Москву: а там нет Z-баннеров в таких количествах. По всей Якутии, по всему Крыму есть, а в Москве – будто войны и нет.
Массовость пропаганды только укрепила Лизу и Максима в мысли о необходимости вести публичный канал.
– Для нас стало очень ценно видеть людей, которые против войны и именно не боятся высказываться. Потому что в реальной жизни ты мог легко нарваться на людей, которые поддерживают это. Но абсолютно не видел тех, кто осуждает, потому что начались уже штрафы, потом аресты, – говорит Максим.
Тем не менее изначально в телеграм-канал можно было попасть только по ссылке от уже действующих подписчиков.
– Обсуждали в том числе принудительные сборы на войну. Я еще работала в госучреждении, и у нас уже начали сборы проводить, пока как бы добровольно. Но я уже чувствовала себя белой вороной, когда отказывалась. А в 2023 году уже начали принудительно собирать. Стали смс с работы писать, что вот у нас прошло совещание руководителей, где решили, что каждый медработник с высшим образованием две тысячи рублей должен из своей зарплаты на войну отдать. Со средним образованием – одна тысяча. И это уже было обязательно. Ты не можешь отказаться. Без каких-то документов, наличкой. Я уволилась, – говорит Лиза.
Лиза и Максим не только вели популярный антивоенный телеграм-канал, где было больше 7 тысяч подписчиков, но и помогали независимым СМИ вести подсчеты погибших.
– Реальные цифры Минобороны сразу стало скрывать, мы мониторили местные паблики, находили некрологи буквально в личных соцсетях родных погибших – передавали «Медиазоне» и ВВС, – говорит Максим. – Параллельно выходили в пикеты и на антивоенные митинги. В итоге в 2023 году Лизе пришлось ненадолго уехать.
Супруги точно не знаю, за что именно Лизу стали преследовать полицейские. Осенью 2022 года после объявления о «частичной» мобилизации Лиза выходила на стихийный женский митинг в Якутске, когда женщины станцевали осуохай, традиционный якутский хоровод, выкрикивая антивоенные лозунги. В начале 2023 года она выходила в одиночные пикеты.
– В 22-м у нас в Якутске всего четыре камеры висели, которые идентифицировали по лицам. В 23-м их стало больше. И хотя мы соблюдали меры безопасности, когда выходили на пикеты в начале 2023 – шли пешком большую часть пути, пытались автобусами не пользоваться, обратно через дворы – все равно к нам в дома полицейские начали стучаться. Несколько раз приходили туда, где я жила неофициально, – говорит Лиза. – У меня как раз был запланирован поезд в Казахстан. Я и уехала. Видимо, они подумали, что я вообще уехала, перестали ходить домой.
Активисты предполагают, что в начале 2023 года Лизу не идентифицировали по имени, а только по предполагаемому месту жительства.
– Видимо, они проследили по камерам, где я живу, но я там жила неофициально. И когда вернулась через несколько недель, уже было тихо. Тихо, но неспокойно, – признается Лиза. – В 23-м году, когда ты начинал говорить вслух, что войну не поддерживаешь, то прямо врагом народа становился, тут же. Тебя вообще нужно расстрелять – уже не просто изгой, а враг. Которого нужно посадить в тюрьму. Поэтому мы старались сохранять анонимность, на пикеты уже не выходили.
Уезжать из России, признается Максим, они не собирались:
– Никогда не думали, что уедем. Я надеялся, что Путин сдохнет или его убьют, и война, это все, как-то прекратится. Мы даже в отпуск вместе не уезжали, потому что у нас кошки. Мы вообще люди домашние, даже за границей никогда не были.
Все изменилось осенью 2023 года.
– У нас прошли выборы главы республики. И мы были вынуждены открыть наш телеграм-канал для всех. Если раньше у нас по пересылаемой ссылке был доступ, и только определенные люди заходили, то сейчас – все видели, – говорит Максим. – Мы пытались повлиять на результаты, напомнить людям, что тот же Айсен Николаев нес про войну и так далее.
Несмотря на жалобы на фальсификацию и на подтвержденную агитацию за Николаева в день выборов – его победу оспорить не удалось..
– Той же осенью 23-го я, находясь на работе, поддержала одного антивоенного активиста, которого задержали в Якутии. Просто выразила возмущение перед коллегами, что арестовали парня, – говорит Лиза. – И, видимо, на меня написали донос, потому что на следующий день на меня вышли сотрудники Центра «Э», позвонили уже на личный телефон. Заявили, что я состою в «сепаратистских» группах. Сепаратист я якобы. Какие конкретно группы они имели ввиду – ничего не сказали. Я даже не поняла, про что они. Я просто во многих чатах состояла.
Тем не менее Лиза и Максим поняли, что из России уже нужно уезжать. Они купили билеты в Турцию и до отлета стали скрываться.
– Телефоны выключили, сами переехали, котов перевезли. Даже про паспорта для котов, необходимые для пересечения границы, узнали очень поздно, чудом успели получить, – говорит Лиза. – Но все благополучно прошло, пересекли границу в ноябре 2023 года, потом полетели в Мексику.
В Мексике Лиза и Максим, как и планировали, зарегистрировались в сервисе СВР one, так как не хотели пересекать границу нелегально (CBP One – это мобильный сервис, который до 20 января 2025 года позволял иностранцам въезжать в США из Мексики без соответствующих документов; приложение CBP One позволяло заранее зарегистрироваться для получения исключения из «раздела 42» (законодательный акт, предписывающий немедленно высылать незаконных иммигрантов из страны), а также записаться на прием на официальном пограничном пункте в городах США; приложение работало только, если заявитель находился недалеко от границы; с 20 января 2025 года сервис CBP One закрыт, все незавершенные записи аннулированы; для легального въезда в США теперь требуется действующая виза).
– Прождали термин по СВР1 вплоть до июля 2024(!) года. Уже все деньги закончились. После стало понятно, что нелегальное пересечение границы проходит у соотечественников даже быстрее, люди иногда и в американском детеншене (иммиграционная тюрьма) почти не сидят. Но нас, изначально запросивших легальный въезд, мало того, что продержали у границы в ожидании больше полугода, так еще и посадили в иммиграционную тюрьму. Это было очень жестко. Самое ужасное, что наших котов хотели просто выкинуть, мы упросили подождать, пока приедет знакомый и заберет их на передержку, – говорит Максим.
22 июля 2024 года Максим и Лиза въехали в США в поисках политического убежища. В иммиграционной тюрьме у них прошло два общих судебных слушания без адвоката. Выйти удалось только к началу 2025 году (Лизу выпустили 31 декабря 2024 года, Максима — 1 января 2025 года).
– Мы не говорим на английском, что затрудняло общение с властями. Сами нанять адвоката не могли, денег уже не было. Хорошо, что нам помогли волонтеры RADR (Russian America For Democracy In Russia – организация, признанная «нежелательной» на территории РФ). Они объявили сбор, удалось выйти хотя бы из детеншена. Но мы по-прежнему на птичьих правах тут, вопрос с визой еще не решен, – говорит Лиза и признается, что их самый большой страх – проиграть иммиграционный суд и быть депортированными обратно в Россию, где им грозит преследование.
По их словам, риск сесть в тюрьму после депортации вполне реален – к родственникам обоих активистов приходит полиция.
– Приходили к родственникам мужа. Сказали им, что мы в розыске. Детали дела или обвинения не сказали, – говорит Лиза. – Может, и к моим приходили. Мы не на связи с ним – даже звонить или передавать информацию через третьих лиц не рискуем. Боимся хуже им сделать.
Ее муж считает, что дополнительная причина преследования его родных – отъезд его младшего родственника из России из-за угрозы мобилизации.
– Моего родственника хотели забрать в армию, и я был категорически против. Я настроил всю семью и помог ему скрыться, рассказал, как и куда лучше. Ему, слава богу, удалось вовремя уехать, – говорит Максим. – К другому моему родственнику приходили именно из центра Э. Я рекомендовал, чтобы он сказал, что я с ним давно не общаюсь: «Можешь от меня вообще отказываться. Лишь бы ничего не сделали». И сам перестал писать, от греха – они же изымают телефоны, вскрывают мессенджеры и почту.
Сейчас Лиза и Максим продолжают волонтерить и помогать со сбором данных погибших.
– Мы мониторим несколько источников: ВКонтакте, Одноклассники, Instagram и другие соцсети и местные паблики, тг-каналы. Ищем некрологи и обращения родственников о пропаже близких на войне. Обычные жители Якутии продолжают делиться с нами сведениями о панихидах, «партах героев», присылают фото стендов с погибшими и баннеров. После проверки на повторяемость эти данные передаем тем активистам, которые непосредственно составляют списки погибших в нашей республике, – говорит Лиза. – Власти по-прежнему пытаются скрыть реальное положение дел, публикуя крайне мало информации о погибших. Кроме того, некоторые чиновники угрожают семьям погибших и пропавших без вести, чтобы не допустить распространения сведений. Запрещают им публиковать любую информацию, некрологи и т.д, отвечать на вопросы о погибших. Как будто тех вообще никогда не было. О давлении чиновников на родственников мы писали на нашем втором тг-канале. Как им угрожают буквально за объявление о панихиде! После каждого некролога мы объясняем, что далеко не о каждой смерти становится известно публично, поэтому реальное число потерь вероятно намного больше. Но пока удалось узнать минимум 600 погибших из Якутии.
Источник: www.sibreal.org