Сержант из Мурманской области Вадим Мезенцев оказался на войне в Украине в феврале 2022 года. Через три месяца его ранили, и он уже больше года ждет операции. Несмотря на полученную травму и отсутствие лечения, врачи из военно-врачебной комиссии (ВВК) признали Мезенцева абсолютно здоровым и годным к продолжению воинской службы. Теперь его хотят перевести в Ставропольский край, откуда могут направить снова на фронт. Корреспондент Север.Реалии выяснил, как семья военного пытается через суд остановить перевод в другую воинскую часть и добиться полноценного лечения.
Десять лет назад 29-летнего Вадима Мезенцева призвали на срочную службу. Он отслужил в морской пехоте. После армии Вадим несколько лет работал пожарным-спасателем, а затем подписал контракт с Минобороны. Семья переехала в город Спутник Печенгского района Мурманской области.
– Из десяти лет брака я его видела, может быть, года четыре. То он в Сирии, то на корабле, то еще где-то, – говорит супруга Вадима Кристина.
В марте прошлого года Мезенцева отправили на войну в Украину. Он находился в зоне боевых действий три месяца. В начале июня 2022 года его ранили.
– Мне позвонили простые ребята, хоть и права не имели, сказали, что он жив, что руки-ноги целы. Сказали, что много крови в области шеи. Я ждала его звонка, боялась, что он там истечет кровью и умрет, – вспоминает Кристина.
Ранили Мезенцева в одном из боев, после чего представили к медали «За отвагу». Но на торжественное вручение медали он не пошел.
– Говорит: Костик и Максим (погибшие сослуживцы Мезенцева. – СР) остались в окопе, а я буду медали получать? Нет, я заберу так. Просто пришел, расписался, забрал. И до сих пор хранит зажигалку Костика с осколком на память, – говорит Кристина.
«Могут свои же застрелить»
Последствия ранения дают о себе знать до сих пор. Осколки остались в голове и слюнной железе, последние можно обнаружить на ощупь, сильно болит колено. Но сколько бы семья ни обращалась к врачам, ответ один – с этим можно жить.
С сентября прошлого года военный пытается добиться медицинской помощи и операции. Изначально ее назначили на 17 апреля, а потом перенесли на 12 сентября. Все это время Мезенцев продолжал служить, но находился уже в Мурманской области: ходил в наряды, занимался с мобилизованными. В части никого не смущало, что его после травмы не обследовали на ВВК.
– Операцию ему все же назначили, и вскоре началось унизительное отношение к нему со стороны непосредственного командования, – рассказывает Кристина. – По закону, если ты ранен и находишься на лечении, ты имеешь полное право не отправляться на «СВО». А у нас часто отправляли раненых: нашего друга с контузией отправили, он поехал второй раз. Говорили: как придет пора твоей операции, мы тебя вернем. А бывали случаи, когда ребят убивали [в Украине] и операция уже была не нужна.
В конце мая этого года Вадиму сообщили о переводе в новую часть в Ставропольский край. Переехать в другой регион он должен был без семьи и без финансового обеспечения со стороны части: дополнительных выплат Вадиму не полагалось, «так как нет льгот».
По словам Кристины, перевод в другую воинскую часть c высокой вероятностью означает, что её мужа оставят без лечения и отправят на войну. В части, куда хотят его перевести, уже были случаи, когда военных отправляли в Украину без лечения, пообещав, что долечивать травмы будут в зоне боевых действий, рассказывает Кристина. Из-за этого у Вадима начались конфликты с командирами. Он хотел получить лечение и заново пройти ВВК, а не переводиться в Ставропольский край.
– Были случаи, когда ребят отправляли на «СВО» без лечения. Это было очевидно, ведь госпитали в Южном округе больше загружены, чем здесь, потому что они ближе к войне (к Южному военному округу относятся воинские части в Ставропольском крае и других южных регионах России. – СР), – говорит Кристина. – Муж уже боится со своими командирами оставаться дальше. Говорит, знаешь, как ведь на войне бывает: могут свои же застрелить и на войну списать. Я не очень удивлюсь, эти люди способны на все. Физических унижений в части, возможно, и не было, а моральное давление было, тут скрывать нечего. Я считаю, это очень унизительно, когда к парням обращаются, извините, «пидор», «уебок», «чмо». Когда он мне это сказал, я в шоке была. Меня там тоже оскорбляли.
В день, когда Вадиму сообщили о переводе, он позвонил на горячую линию прокуратуры и рассказал о происходящем в части в Мурманской области.