В контексте нынешней российско-украинской войны в Молдове развернулась дискуссия относительно дальнейшей политики безопасности.
В Украине тем временем отдельные «эксперты» начали высказывать предположения, что, мол, сейчас Кишинев сможет вернуть под свой контроль Приднестровье, а совсем горячие головы выражали сожаление и гнев по поводу того, что Верховный Главнокомандующий Мая Санду не дает команду «на Тирасполь». Сейчас правда, таких настроений в Украине поубавилось, но в целом они не исчезли.
В свою очередь, западные союзники, в частности Великобритания, предложили присоединиться к укреплению обороноспособности молдавской армии. Что, конечно, вызывало протест как со стороны Москвы, так и со стороны пророссийской оппозиции (а пророссийские настроения в Молдове все же сохраняются и победа Санду и ее партии PAS не должны вводить в заблуждение, определенная часть избирателей голосовала не столько за европейский путь, сколько против коррупции, олицетворенной в экс-президенте социалистов Додоне). Вместе с тем, нужно учитывать ряд факторов, которые в значительной степени влияют на настроения молдавского общества.
Молдова одной из первых стала жертвой «гибридной» агрессии со стороны Российской Федерации и, соответственно, ее вооруженным силам и силам правопорядка пришлось фактически первыми держать удар. Для понимания ситуации добавлю, что первые части создавались фактически в условиях, когда еще не было окончательно разделено наследие Советской Армии. Как известно, лишь непосредственное вмешательство российской 14-й армии позволило склонить чашу весов в пользу сепаратистов. Но в дальнейшем подвиге молдавских военных и правоохранителей, боровшихся за территориальную целостность и суверенитет государства, нивелировали. Было все — и опасения роста политической роли ветеранов, и тесные связи молдавской верхушки с Россией, и качели в настроениях населения в связи с ухудшением экономической ситуации (не забываем, что на выборах 2001 года восстановленная Партия коммунистов получила чуть более 50% голосов и конституционное большинство в парламенте). В любом случае армия, обороноспособность, безопасность не были в приоритете.
Результатом этой политики стало то, что по рейтингу военной мощи, который ежегодно составляет Global Firepower, Молдова занимает 94 место среди 142 стран. Согласно этому рейтингу, в Молдове 19 тыс. военнослужащих: 6 тыс. — активный персонал, 12 тыс. — резервисты, 1 тыс. — карабинеры. То есть по факту, вооруженные силы — 6 тысяч, сведенных в 3 бригады и несколько отдельных подразделений. Чисто численно, молдавская армия уступает даже совместному потенциалу незаконных военных формирований приднестровских сепаратистов и российского контингента в Приднестровском регионе.
Это же в определенной степени касается и вооружения. Считается, что сухопутные войска имеют в своем распоряжении около 390 боевых машин пехоты и бронетранспортеров, в основном советского производства, 11 самоходных артиллерийских систем и 69 буксированных, 25 реактивных систем залпового огня. Военно-воздушные силы — четыре советских ударных вертолета Ми-24 и 12 многоцелевых Ми-8МТ, один советский военно-транспортный самолет Ан-26 и 4 чешских учебно-тренировочных L-39.
Истребителей и танков нет. Состояние техники и уровень подготовки личного состава тоже под вопросом. Молдавские военные проводят учения и очень ограниченный контингент (до 50 человек) участвует в совместных учениях Rapid Trident, но этого явно недостаточно.
На финансирование вооруженных сил Молдова тратила 0,34% ВВП, при том что это, в основном, бюджет проедания.
Основные стратегические документы, определяющие политику безопасности, не обновлялись уже длительное время и даже гибридная агрессия России против Украины в 2014 году не повлияла на этот процесс. Среди причин — не только отсутствие особого интереса к сфере безопасности, но и пребывание у власти пророссийских сил.
Молдова, согласно Конституции, нейтральная страна и, соответственно, все попытки уделить больше внимания вооруженным силам встречают критику со стороны пророссийских сил, и не только их одних, со ссылкой на «нейтралитет». Но нейтралитет, как мы видим на примере Швеции и Финляндии, вовсе не означает игнорирование военной составляющей безопасности. Гипотетически, нейтралитет должен был бы иметь определенные гарантии, либо международные, либо в виде оснащенных вооруженных сил. Тем не менее, политика России доказывает, что для Москвы не важно, что думает страна о своем статусе, важно то, что думает об этом новоявленный «Петр Первый». И все ссылки Молдовы, что пребывание российского контингента в Приднестровском регионе противоречит ее нейтральному статусу, Москвой игнорируются. Сегодня же, по факту, гарантом территориальной целостности и нейтральности Молдовы являются Вооруженные Силы Украины, которые не дают российским войскам построить желанный сухопутный коридор от Донбасса до Приднестровья.
Не последнюю роль в уменьшении обороноспособности Молдовы играют и общественные настроения. Несмотря на существование неконтролируемого Приднестровского региона, в массе своей настроения молдаван далеки от воинственности. То есть, все помнят, что Приднестровье — часть Молдовы, но возвращать силой или видеть в этом регионе непосредственную угрозу не собираются. Или пока не собирались.
Плюс, добавим значительное уныние граждан страны в жизнеспособности Молдовы как государства. Увеличение тех, кто владеет румынскими паспортами и унионистских настроений — это один из симптомов этого. То есть, есть вопрос — будут ли молдаване в случае российской агрессии бороться за нее, так же как украинцы за Украину.
Отдельно есть и вопросы Румынии. Конечно, Румыния, учитывая ее интересы и родство с молдаванами (напомню, что в Румынии отвергают существование отдельного молдавского этноса и считают молдаван румынами) могла бы предоставить определенные гарантии безопасности Молдове и помочь с повышением обороноспособности. Но Румыния — член НАТО и, соответственно, ограничена определенными рамками. То есть — финансовая помощь, вооружение, «добровольцы», но не непосредственное участие.
Итак, в случае чего, Молдове не в последнюю очередь, придется полагаться на саму себя. Безусловно, надо учитывать и определенную зависимость ее от России (энергетика, диаспора, экспорт товаров на российский рынок и тому подобное), не говоря о наличии Приднестровья и пророссийских сил.
Понятно, как гражданин Украины, советовать, что делать Молдове, не могу. Однако определенный алгоритм действий очевиден:
— пересмотр основных стратегических документов с указанием перечня угроз национальной безопасности и угроз военного характера;
— основной акцент — на асимметричные действия и асимметричное действие, то есть: а) высокая технологичность; б) мобильное и компактное профессиональное ядро; в) система национального сопротивления. Конечно, сейчас это выглядит, как мечта, но все зависит от той же печально известной политической воли и понимания уровня угроз;
— усиление военного сотрудничества, по крайней мере с Украиной и Румынией, в частности в сфере подготовки кадров;
— изменение информационно-культурной политики в стране и противодействие российской информационной войне (частично уже меняется).
Разумеется, это не исчерпывающий список мер, но пока так. И главное — не надо тешить себя фразой «кому мы нужны, на нас никто не нападет». Украина это уже проходила.
Артем Филипенко, эксперт Национального института стратегических исследований, Украина
Источник: www.unian.net