Op-Ed Анатола Цэрану
В течение многих недель центр столицы в выходные дни оккупируется протестующими, выведенными на улицы парламентской Партией Шор, к которой недавно присоединились и несколько крошечных партий. Организаторы протестов постоянно твердят, что в этих уличных действиях участвуют десятки тысяч людей, в то время как полиция с таким же постоянством сообщает примерно о десяти тысячах человек. Эта конкуренция с цифрами только на первый взгляд кажется смешной, но на самом деле это борьба за общественное восприятие уровня неудовлетворенности, существующего в обществе, и, следовательно, за легитимность протеста.
Нериторический вопрос
Вопрос, вызывающий большой интерес в обществе, сводится к правильной оценке широкой публикой протеста сторонников Шора: протест воодушевлён в основном грязными деньгами коррумпированного происхождения или вызван естественным недовольством, существующим в молдавском обществе относительно неуклонно ухудшающихся социальных условий? Это вовсе не риторический вопрос. Ответ на этот вопрос призван оправдать законность действий властей по отношению к уличным протестам, а также перспективы их расширения и усиления в обществе. Фактически, речь идет о качестве публичной проблематики в современном молдавском обществе, коррелирует ли она, в сущности, с национальными интересами или деградировала настолько, что ей удалось сместить акценты на ложную повестку дня, чуждую подлинным интересам граждан.
Для сравнения и во Франции в этот период произошло несколько забастовок и протестов, в которых приняли участие десятки тысяч человек. В воскресенье, 16 октября, площадь Нации на востоке Парижа была занята людьми с плакатами и флагами, прибывшими со всех уголков Франции. Это был один из крупнейших протестов после пандемии, на котором французы выступили против роста цен, среди их основных требований было и повышение заработной платы, дошло даже до борьбы с изменением климата. Протесты французов были организованы Новым народным экологическим и социальным союзом, альянсом левых партий, во главе с Жаном Люком Меланшоном, лидером крайних левых, партии La France Insoumise (Непокорённая Франция), одним из соперников Эммануэля Макрона на последних президентских выборах во Франции. Организаторы протестов в Париже заявляли, что в них приняли участие 140 000 человек, хотя полиция констатировала, что их было всего 30 000. Это одно из немногих сходств с протестами из Кишинева.
Под гнетом ностальгии
В устоявшихся европейских демократических государствах общественная напряженность чаще всего связана с социальными проблемами — уровнем жизни, заработной платой, покупательной способностью, преимуществами государственных услуг, ограничением государственной власти и повышением индивидуальных прав и так далее. А в Кишиневе протестующие почти полностью забыли о социальных требованиях, сосредоточившись на лозунге „Долой Майю Санду”. В этом доминирующем требовании скрывается реальный интерес организаторов протестов, которые на фоне борьбы нынешней власти с коррупцией преследуют интересы собственного спасения в перспективе неминуемого наказания. Казалось бы, что измученные пенсионеры, привезенные из сел и городов Республики Молдова и ставшие главными жильцами палаток, установленных на улицах Кишинева, должны требовать в рамках протеста повышения пенсий и социальной помощи, снижения тарифа на газ и дешевые дрова. Но не для таких требований их привозят в Кишинев и платят за проведенные ночи в палатках. Социальная драма самой бедной части молдавского общества используется с неслыханным цинизмом для спасения шкуры персонажей, обвиняемых в мошенничестве и коррупции, таких как Шор и его сподвижники.
Мотивы из западной политической культуры, которые заставляют французов или немцев выходить на улицы и которые вызывают озабоченность людей, например, повышение цен на топливо или проблемы с охраной труда, или ситуации, связанными с домогательствами на рабочем месте и т. д., оставляют молдаван равнодушными на данный момент. Они остаются пленниками старой политической культуры, сформированной в советские времена, когда социальные реакции проявлялись в основном из-за кратковременных разочарований, когда вещи экономического и социального порядка, казалось, принадлежали частной сфере, а не общественной. В конце концов, в отличие от Запада, молдавский гражданин „справляется” самостоятельно, как может, он уверен, что в жизни нормально, когда государство и вожди воруют, поэтому он сам старается использовать такие возможности. Молдавские граждане, зараженные ностальгией по советскому прошлому, участвуют в акции протеста не для достижения общей цели для всех, а для решения своих индивидуальных проблем. Они приходят на протест не для того, чтобы протестовать, а для того, чтобы получить вознаграждение за участие. Ярким воплощением этого чисто молдавского мышления является реакция протестующих Шора на обвинения в коррупции в адрес Илана Шора, которая сводятся к одному: „Да, Шор украл, но поделился и с нами”.
Дефицит социальной солидарности
В отличие от западной социальной практики, в молдавском обществе ощущается острый дефицит социальной солидарности. В демократических государствах профсоюзы являются высокоэффективными институтами в воспитании социальной солидарности. Совсем не случайно, что именно профсоюзы являются на Западе основными организаторами и руководителями крупных протестных движений, ставшие высокоэффективными механизмами преодоления социальных отклонений со стороны работодателей или политиков. Наши профсоюзы, воспитанные в бывших „школах коммунизма” советского периода, превратились в настоящие карикатуры на коммунизм в полном разгаре капитализма. Приученные с советского прошлого быть полезными властям, молдавские профсоюзные деятели пользуются привилегиями вместе работодателями и вместе с ними прислуживают политике. Отсюда и ситуация, когда на Западе полноценно проявляется солидарность широких групп, а в молдавском обществе, в условиях неразвитой социальной солидарности, доминирует практика самостоятельного „выхода из положения”.
Такая ностальгия молдавских граждан по умственным и поведенческим практикам, унаследованным с советских времен, успешно используется не только самодовольными олигархами, которые не в ладах с правосудием, но и внешними недоброжелателями Молдовы. В условиях необъявленной войны России против Украины, Москва проявляет повышенный интерес к внутренней политической ситуации в Республике Молдова. В международной и молдавской прессе все чаще появляются громкие сообщения о вовлечении российских спецслужб в дестабилизацию Молдовы, в том числе в пропагандистской и другой поддержке „митингов Шора” в центре Кишинева. В функциональных западных демократических странах такие внешние вызовы незамедлительно подвергаются законодательным оперативным вмешательствам, а также карательным мерам со стороны уполномоченных органов. В имитационной демократии, как в Молдове, реакция политиков, а также гражданского общества на угрозы в адрес национальной безопасности неприятно задерживаются.
Как и когда Молдова станет частью Европы?
Война в Украине невероятно быстро открыла двери для получения Республикой Молдова статуса кандидата в ЕС. Но путь к членству в ЕС для молдавского государства не сильно сократился. И речь идет не только о необходимости проведения глубоких и долговременных реформ во всех сферах жизни молдаван, но и о необходимости радикального изменения коллективного мышления, поведенческих реакций в молдавском обществе, соответствующих европейскому образу жизни. За 30 лет независимого развития, европейские реформы в Молдове в значительной степени застопорились, и в результате молдавское общество по-прежнему тесно связано с советскими нормами поведения. Продолжая быть оторванной от своего естественного пространства цивилизационного национального развития, Республика Молдова остается связанной с бывшим евразийским мегаполисом, и это провоцирует опасную неопределенность для ее европейского будущего. Немецкая модель национального воссоединения является лучшим примером отделения от вредного социалистического наследия. Немцы из коммунистической Восточной Германии, зараженные умственными и поведенческими социалистическими практиками, вернулись в демократическое государство — Западную Германию и к ценностям либеральной демократии, относительно быстро избавившись от ложно эгалитарной поведенческой модели, став неотъемлемой частью европейской цивилизации. Поучительный опыт, достойный того, чтобы его позаимствовали и применили на практике румыны по обе стороны Прута.
Источник: https://www.ipn.md