Попытка Путина собрать «разделенный народ» будет безуспешной
Пока жизнь в России не будет ассоциироваться с такими понятиями, как свобода, право и безопасность, усилия Кремля по возвращению россиян-эмигрантов ни к чему не приведут, считает Константин Эггерт.
В середине девяностых я пришел в здание МИД России на Смоленской площади в Москве пообщаться с ныне покойным Сергеем Приходько. Будущий замглавы администрации президента и вице-премьер тогда был демократичным и доступным для журналистов дипломатом, отвечавшим за отношения со странами Балтии.
Тогда Москва через посольства в Риге и Таллине предприняла попытку убедить жителей Латвии и Эстонии, получивших «паспорт негражданина» или взявших российское гражданство, переехать в Россию на постоянное жительство. Газета «Известия», где я в то время работал, поручила мне заняться этой темой.
Помню, Приходько тогда откровенно сказал: «Ничего из этого не выйдет. Люди останутся там, даже без гражданства. Это все же Европа, жизнь предсказуемее, чем у нас, условия точно не хуже, если не лучше, и даже с «паспортом негражданина» можно жить совсем неплохо».
«Виноват» COVID-19?
С тех пор попытки призвать бывших россиян или тех, кто имеет право на гражданство России, перебраться на историческую родину, предпринимались не раз. И вот кабинет министров начинает новую кампанию по возвращению россиян-эмигрантов. По его распоряжению специальные выездные группы сотрудников МИД и МВД должны до 2030 года убедить переехать в Россию полмиллиона зарубежных «соотечественников» — в среднем по 50 тысяч переселенцев в год. Правительство обещает частично компенсировать расходы на переезд и предоставить льготы.
Предположу, что нынешняя кампания может быть связана с пандемией COVID-19. Это, скорее всего, попытка компенсировать урон, нанесенный экономике и демографии высокой смертностью от короновируса. Она высокая, даже если исходить из официальных данных. Многие считают, что они очень существенно занижены Кремлем. Видимо, российское руководство надеется привлечь в страну деньги и таланты тех, кто когда-то уехал из России (или перестроечного СССР).
Путин создает свою версию российской истории
У темы «зарубежных соотечественников» есть и важное политическое измерение. Владимир Путин интересуется ей давно, со своего второго президентского срока. Сначала он использовал ее, чтобы повлиять на общественное мнение Запада, убедить европейцев и американцев, что «его» Россия хороша уже потому, что она повернулась спиной к коммунизму. А отдельные недостатки типа войн на Северном Кавказе, суда над Ходорковским, роста влияния спецслужб и цензуры в СМИ (впрочем, несравнимой с сегодняшней) — это издержки, на которые не стоит обращать внимания.
Кремль добивается перевозки и захоронения в Москве праха таких героев белой эмиграции как генерал Антон Деникин и писатель Иван Шмелев. В 2007 году при активном участии администрации президента эмигрантская Русская православная церковь за границей подписывает Акт о каноническом общении с Русской православной церковью и становится во многом зависимой от Москвы.
Именно тогда Путину удалось стать героем для многих потомков первой и второй волны эмиграции, создав для них образ современного российского государя, окончательно покончившего с остатками коммунизма и одновременно сохранившего преданность имперскому великодержавию.
В дальнейшем все, что касается соотечественников, стало для президента еще более важным. Путин приступил к созданию своей версии российской истории, которая должна стать основой новой российской гражданской идентичности. В ней главная доблесть — это лояльность любой власти, будь она властью императора, генсека или президента. Потому что только власть способна обеспечить суверенитет и «величие» — то есть сделать, чтобы «нас» (Россию) все боялись, а «нам» (России) за это ничего не было.
Идея о «разделенном народе» доминирует в политике России
После начала в 2014 году российско-украинского конфликта идеи «русского мира» и «разделенного народа» стали одной из основ изоляционизма, антидемократизма и антизападничества, доминирующих в политике и пропаганде нынешнего режима. Путин все чаще говорит о русских как о самом многочисленном «разделенном» народе. Для него это, прежде всего, обоснование политики в отношении Украины, народ которой, по утверждению Путина, почти ничем не отличается от русского. Российский президент видит себя символом надежд русского народа, его всемирным политическим лидером.
Можно не сомневаться, что кампания по привлечению «соотечественников» в Россию будет сопровождаться пропагандистской кампанией государственных СМИ России, включая RT и Sputnik. Те, кого удастся убедить вернуться, по приезду в Россию станут добычей коллективного «Соловьева-Киселева-Скабеевой»: уехал из Эстонии — «бежал от русофобов», из Франции — от «мусульман», из Соединенных Штатов — от «политкорректности».
«Крым наш» — на расстоянии
Несомненно, что кто-то поддастся уговорам эмиссаров Москвы и вернется в Россию. Но, скорее всего, таких будет немного. Более или менее успешные не захотят радикально менять свое существование. Причем, даже те, кто смотрят российское ТВ и присутствуют в российских соцсетях, клянут «разложившийся Запад» и восхищаются Путиным. Я повидал немало таких, но мало кто из них готов пожертвовать плюсами жизни в Евросоюзе, США или демократиях Южной Америки — при всех существующих везде минусах.
Значительно приятнее и безопаснее рассуждать о том, что «Крым наш», сидя с соседом на балконе дома в Майами, в саду коттеджа под эстонским Пярну или в ресторане в Сантьяго-де-Чили: «Знаешь, Джон (Яан, Хуан), ваш Байден (Кальюлайд, Пиньера), в подметки не годится нашему Путину». Только все «ваше» становится вдруг «нашим», когда речь заходит об обучении детей, отпусках, медицинской страховке, ведении бизнеса или судебных разбирательствах.
В первой половине девяностых, которые Кремль теперь приказал считать «лихими», многие из покинувших когда-то брежневский СССР вернулись в ельцинскую Россию. Она казалась тогда страной безграничных возможностей. Кто-то преуспел, кто-то разочаровался и вновь уехал. Но надежды и перспективы были, и их не нужно было стимулировать командированным сотрудникам МВД и МИДа. Свобода, право, безопасность — вот простая триада для привлечения как «соотечественников», так и вообще желающих иммигрировать. До тех пор пока жизнь в России не ассоциируется с этими тремя понятиями, усилия Кремля ничего не изменят.
Источник: dw.com
Комментарии закрыты.