Раздор между Кишиневом и Москвой. Что стоит за войной заявлений между Майей Санду и Владимиром Путиным

On 10 января 2021

Автор: Арманд Грошу

Россия демонстрирует своей агрессивной риторикой отсутствие идей и даже реального интереса к Молдове. Приднестровье, пешка для будущих разменов, все сильнее контролируется «Шерифом».

Большое интервью Майи Санду киевскому порталу «Украинская правда», опубликованное 20 ноября, и пресс-конференция, проведенная 10 дней спустя, обострили отношения между Кишиневом и Москвой. Майя Санду не сказала ничего нового, она лишь повторила официальную, хорошо известную позицию Молдовы по приднестровскому вопросу. Кишинев: а) требует вывоза вооружений и выводы Оперативной группы российских войск в соответствии с договоренностями, достигнутыми в 1992 году на саммите ОБСЕ в Стамбуле; б) требует преобразования миротворческой миссии в приднестровском регионе в гражданскую миссию под эгидой ОБСЕ; в) настаивает на том, что не будет погашать задолженность Тирасполя за газ в размере 7 млрд долларов. Кстати, буквально несколько дней спустя, на министерской встрече в Тиране, министр иностранных дел в социалистическом правительстве Аурелиу Чокой повторил те же тезисы, после чего у него состоялся телефонный разговор с главой МИД России Сергеем Лавровым. Между тем Аурелиу Чокой стал исполняющим обязанности главы молдавского правительства.

Москва ответила комментариями различных экспертов, парламентариев, министров, пресс-секретаря Кремля Дмитрия Пескова и даже президента Владимира Путина, который послал тот месседж: Майя Санду ставит под угрозу мир и стабильность в регионе. Жесткость, с которой представители российской власти осудили заявления Майи Санду, которая лишь повторяет официальную позицию Молдовы, объясняют либо некомпетентностью первых, либо нехваткой дипломатичности у второй.

Как до этого дошло и что скрывается за этим неожиданным спором?

Устаревший нарратив: геополитический вектор на постсоветском пространстве

В течение почти трех десятилетий в бывшем Советском Союзе не было выборов, которые не интерпретировались бы в парадигме конкуренции между Россией и США. Использование геополитического ключа создает впечатление непрерывной борьбы между Россией и Западом за политическое влияние и контроль над ресурсами. Изначально это была наивная борьба за отделение бывших советских республик от зоны влияния Москвы. Поскольку советские корни новых национальных элит сделали невозможными реальные изменения, геополитическая риторика использовалась для манипулирования западными канцеляриями и мобилизации электората на выборах. Со временем и западные руководители, и избиратели поняли, что ими манипулируют. Это подтверждается исследованиями и анализом западных ученых и исследователей (американских, немецких, британских), посвященных бывшему советскому пространству, а также тем фактом, что избиратели больше не реагируют на месседжи политиков. В последние годы стало очевидно, что у Запада есть повестка дня, загруженная другими приоритетами, а для бывших советских республик у него нет ни времени, ни ресурсов, ни энергии, которые потребовались бы, чтобы заполнить пробел, оставленный медленным, но неуклонным отступлением России.

Недавние президентские выборы в Республике Молдова, которые прошли в два тура, 1 и 15 ноября, подтверждают отсутствие у Москвы планов в отношении бывших советских республик. Движимая жаждой мести, Россия полагается на провал политической элиты, которая придерживается прозападных лозунгов, но имеет сильные советские корни и следы, оставленные архивами единственной партии и КГБ, которыми их всегда можно шантажировать из Москвы. Можно сказать, что Россия использует институты западного мира (выборы, парламент, свободную прессу, свободу слова и т. д.) против демократии и для сохранения своего влияния.

«Цветные революции» и другие истории, призванные запугать электорат

Высокопоставленные российские чиновники публично поддержали пророссийского кандидата Игоря Додона, не назвав его имени. Министр иностранных дел Сергей Лавров и глава Службы внешней разведки Сергей Нарышкин обвинили США в планировании «цветной революции» в Кишиневе. Их заявления, похоже, были обусловлены телефонными переговорами между Дэвидом Хейлом, заместителем госсекретаря по политическим вопросам, с президентом Игорем Додоном и бывшим премьер-министром Майей Санду по поводу президентских выборов, при этом вашингтонский чиновник подчеркнул важность свободных и честных выборов, без внешнего вмешательства в избирательную кампанию. Москва воспринимает «цветные революции» как операции по «насильственному» свержению «легитимных» политических режимов на постсоветском пространстве, когда пророссийские лидеры заменяются «проевропейскими». Президент Владимир Путин тоже использует тезис о «цветных революции», он сравнил протесты в Минске, длящиеся с августа, с ситуацией в Кишиневе, обвинив американцев в дьявольских планах по свержению пророссийских лидеров.

Такими заявлениями российские высокопоставленные официальные лица пытались надуть паруса президента Игоря Додона, предвыборная кампания которого не давала нужного эффекта. Российские телеканалы, имеющие большую аудиторию в Молдове, распространяли все нарративы, запущенные предвыборным штабом Додона, призванные запугать население и мобилизовать пророссийский электорат. Российские массмедиа утверждали, что приход к власти Майи Санду будет иметь следующие последствия: Молдова станет полем битвы между Россией и НАТО; возобновит войну с сепаратистским приднестровским регионом; Республика Молдова объединится с Румынией; молдавская культура исчезнет и ее заменит румынская; будет запрещено преподавание на русском языке; Санду запретит праздновать День Победы и т. д.

Маркетинг с использованием Игоря Додона: когда Москва говорит, но ничего не делает

Однако, не считая шума, производившегося московской пропагандистской машиной, подпитывающей воинственные инстинкты российской общественности, которая должна быть убеждена в том, что она живет в стране, окруженной врагами, и нескольких советников, посланных Москвой, которые и стояли за агрессивной кампанией, приведшей к поражению Додона, Россия ничего не сделала для победы «своего человека». По крайней мере, такое осталось впечатление. Кремль мог бы сделать больше, если бы действительно хотел, чтобы Додон был президентом. У Кремля есть богаты арсенал средств, от классических инструментов «мягкой силы» до более агрессивных методов. Россия, например, даже не поддержала иллюзию предоставления кредита (сначала речь шла о 500 млн, потом только о 200 млн долларов), обещанного Молдове, оставив без ответа обращение молдавского правительства, поступившее в начале избирательной кампании.

Это при том, что Додон был один из последних лидеров на постсоветском пространстве, который открыто демонстрировал лояльность Путину, даже не имитируя «нейтралитет» или «многовекторную» внешнюю политику. За лояльность Додону платили. Он был связан прочными нитями напрямую с Кремлем, куда ездил и отправлял доклады. Из Москвы, путем различных схем, поступали деньги для Партии социалистов Республики Молдова, а семья Додона была связана с различными теневыми, но прибыльными российскими бизнесами.

Больше всего Додон нужен был для кремлевской пропаганды. Он должен был подтвердить способность России сохранять свое влияние в бывшем Советском Союзе, в странах, которые являются частью Восточного партнерства, инициированного Европейским союзом в 2009 году. Более того, если бы «человек Москвы» победил на выборах, то это означало бы, что Россия по-прежнему сильна.

Однако Россия ограничилась маркетинговой операцией, поскольку использование Додона не способствовало укреплению российского влияния в Молдове, принятию Кишиневом благоприятных для Кремля решений по чувствительным вопросам. С Додоном, «человеком Москвы» на посту президента, и без него, влияние России в Молдове ослабло, особенно после начала агрессии против Украины (весна 2014 г.).

От проекта Сталина до поместья «Шерифа»

Возможно, не последняя причина — это сепаратистский анклав, Приднестровье. Приднестровский конфликт является последним «замороженным конфликтом», который не претерпел каких-либо серьезных изменений за последние 28 лет. Летом 2008 года, после войны между Россией и Грузией, сепаратистские регионы Абхазия и Южная Осетия вступили в новый этап развития. Недавно война между Арменией и Азербайджаном изменила границы сепаратистского Нагорного Карабаха и нарушила шаткое равновесие сил, установленное три десятилетия назад. Относительное спокойствие в Приднестровье, похоже, подтверждает искусственный характер приднестровского кризиса 1989-1992 годов, в основе которого не религиозные, этнические или национальные противоречия, а соперничество внутри молдавской советской элиты с обоих берегов Днестра за контроль над новым независимым государством. Россия использовала этот тлеющий конфликт, уходящий корнями в межвоенный период, в сталинский проект по созданию молдавской нации, и использовала Приднестровье после распада Советского Союза для предотвращения выхода Молдовы из зоны своего влияния.

После аннексии Крыма и изоляции сепаратистского анклава, которого все туже и туже затягивают в корсет Молдова и Украина, влияние Москвы в регионе уменьшается из-за трудностей, связанных с коммуникацией. В этих условиях холдинг «Шериф» укрепил свое влияние в Приднестровье, получив на недавних парламентских выборах полный контроль над Верховным Советом региона, то есть над всеми 33 депутатами. Действующим президентом Вадимом Красносельским, в свою очередь, также управляет «Шериф». Фактически, «Шериф» контролирует более 60% экономики сепаратистской республики и почти 2/3 теневой экономики. В нем работает около 15-16 тысяч человек, а налоги, которые он платит, обеспечивают более половины бюджета сепаратистского региона. Приднестровские олигархи проводят большую часть своего времени в западных столицах или в Украине, где они укрепили свои деловые отношения во время президентского срока Петра Порошенко. У них все меньше и меньше ведут бизнес с Россией и все больше со странами Европейского Союза. У них есть деньги, и они умеют покупать влияние не только в Москве и Киеве, но и в Кишиневе. В Кремле заметили укрепление позиций «Шерифа» в условиях снижения российского влияния, что может привести к изменениям в регионе.

Нервозная реакция Москвы на новый подход

Еще одна причина нервозности Москвы — предсказуемая смена подхода к решению приднестровской проблемы, о котором уже было объявлено. Помимо обычных заявлений в предвыборной программе о «воссоединении» посредством «урегулирования конфликта на основе национальных интересов и в интересах граждан», Майя Санду говорит об основных бенефициарах сепаратизма, которые зарабатывают на контрабанде, финансовых схемах, отмывании денег и он блокирует любую реальную попытку разрешить конфликт. «Я буду действовать решительно, чтобы остановить потоки контрабанды и незаконных денег, которые воруют у людей, живущих на обоих берегах Днестра», — обещает Майя Санду в предвыборной программе, с которой она победила на президентских выборах. А что касается боеприпасов, хранящихся в Приднестровье, нынешний президент обещает, что будет выступать «за контролируемый вывоз и уничтожение боеприпасов, находящихся в Колбасне, в рамках международной наблюдательной миссии». Эти боеприпасы представляют большую опасность, прежде всего для населения левобережья Днестра».

Помимо положений, касающихся приднестровского вопроса, в этой программе есть и другие идеи, которые не могут вызвать энтузиазма в Москве. Например, в программе напоминается о гибридных рисках, в ней содержится обещание повысить энергетическую безопасность за счет «завершения подключения к румынской энергосистеме», «взаимоподключения энергосистем Молдовы и Румынии, чтобы снизить зависимость от поставок из приднестровского региона и обеспечить безопасное снабжение электроэнергией» и так далее.

Пешка, которая все еще способна принести выгоду

Эта ссора между новым президентом и Москвой имеет гораздо более глубокие причины, чем эмоции, вызванные заявлениями Майи Санду. Позиция президента — это, скорее, повод для Кремля вывести на первый план проблему Приднестровья. После аннексии Крыма, Приднестровье утратило свое стратегическое значение. Москва понимает, что, если Кишинев и Киев захотят закрыть эту черную дыру, России останется лишь быть свидетелем блокады, направленной на то, чтобы поставить сепаратистский режим на колени. Режим, который Москва контролирует все меньше и меньше. Через несколько лет молдавским и украинским официальным лицам нужно будет вести переговоры с приднестровскими олигархами, которые контролируют империю «Шериф», а не с теми, кто руководит из Кремля российским колоссом. Приднестровье — пешка на шахматной доске. Возможно, Путин хочет обменять ее на ладью или какого-нибудь сумасшедшего. Он все еще не определился, что ему нужно от этой пешки. Он даже не знает, с кем вести переговоры об обмене. Подождите. Визит Майи Санду в Киев прольет на это немного света.

Источник: https://veridica.ro