Талибы выигрывают войну в Афганистане. Что произошло и чего мы можем ожидать?
Талибы снова захватили Афганистан, спустя почти 20 лет после того, как были изгнаны оттуда в результате интервенции США. Как это стало возможным и, что более важно, что ждет нас впереди?
Молниеносная победа Талибана.
Последнее наступление талибов началось весной, и поначалу казалось, что это обычная для Афганистана картина: повстанцы активизируют свои атаки весной, после того как становятся доступны горные перевалы, а с приходом зимы и снега ситуация в основном успокаивается. Разница в этом году заключалась в том, что последние силы НАТО и США выводились параллельно с наступлением талибов. Вывод войск США был согласован в соглашении, подписанном с Талибаном в феврале 2020 года администрацией Трампа, и должен был завершиться в мае 2021 года при условии, что Талибан разорвет все связи с Аль-Каидой и начнет мирные переговоры с правительством в Кабуле. Переговоры с Кабулом зашли в тупик — и теперь кажется, что талибы вместо того, чтобы притвориться готовыми к диалогу, пытаются тянуть время — и нет никаких доказательств разрыва с Аль-Каидой.
Но новый лидер в Вашингтоне, Джо Байден, решил, что вывод войск должен продолжаться, даже если он отложил его завершение на несколько месяцев. Хотя его попросили рассмотреть вопрос о продлении присутствия США в Афганистане, Байден пришел к выводу, что если Афганистан не будет умиротворен и талибы не будут побеждены за 20 лет, то пребывание войск там еще год или больше ничего не изменит, а США не могут позволить себе постоянное присутствие. После решения Байдена страны НАТО, которые все еще держали войска в Афганистане и проявили сдержанность, когда было объявлено о соглашении с Талибаном в 2020 году, также решили вывести свои оставшиеся войска.
Ключевым моментом в этом выводе стал уход с базы Баграм, расположенной в нескольких десятках километров к северу от Кабула. База была в центре американских военных действий, в какой-то момент превратившись в настоящий город с населением в десятки тысяч человек, ресторанами быстрого питания, спортивными залами, зонами отдыха, магазинами и т.д. Американцы покинули Баграм в ночь с 1 на 2 июля, даже не предупредив афганского командира базы о своем уходе, оставив после себя миллионы вещей, от консервированных пайков до внедорожников, ключи от которых они забрали. Это был момент, который практически положил конец военным операциям США в Афганистане (после вывода войск из Баграма имели место лишь спорадические взрывы). Вывод войск из Баграма стал еще одним ударом по моральному духу правительственных сил безопасности и еще одной победой талибов, которые уже несколько месяцев считали, что выиграли войну с американцами.
Ситуация продолжала ухудшаться для правительства в Кабуле в июле, когда становилось все более очевидным, что афганские силы безопасности находятся на грани развала и не в состоянии справиться с талибами, несмотря на то, что на бумаге они значительно превосходили их по численности и оснащению, а некоторые солдаты прошли подготовку у советников США и НАТО. В афганские силы безопасности было вложено почти 100 миллиардов долларов США, и эта сумма все чаще ставится под сомнение по мере того, как становится очевидной их неэффективность. Однако их поражения объяснимы. Во-первых, 300-тысячная армия существовала только на бумаге: многие из этих полицейских и солдат были «придуманы», чтобы их начальство могло получать дополнительную зарплату.
Во-вторых, в то время как эти силы были сосредоточены на удержании территории, занимая статичные позиции (заметным исключением является спецназ), талибы взяли инициативу в свои руки, нанося удары там и тогда, где и когда они считали нужным. В-третьих, эти силы больше не пользовались воздушной поддержкой западных союзников, которые до сих пор решительно вмешивались, когда ситуация осложнялась. Фактически, в последней части войны афганская армия состояла из ряда изолированных, деморализованных подразделений, знавших, что они могут быть атакованы в любой момент и что помощь не придет ниоткуда. Четвертый элемент, объясняющий поражение сил безопасности, — это сделки на местах. Особенно в последний период талибы завоевывали, не вступая в бой, город за городом. Это может означать только то, что сделки заключались и на местном уровне, с племенами и различными командирами или баронами, которые только способствовали смене сторон, как это уже было в середине 1990-х годов, когда талибы захватили 90% территории Афганистана, и в конце 2001 года, когда горстка американских солдат при поддержке авиации и в союзе с местными силами вытеснила тех же талибов. Наконец, последний элемент может быть связан с вмешательством Пакистана. То, как было проведено последнее наступление талибов, позволяет предположить, что оно было подготовлено людьми с военным прошлым.
В середине 1990-х годов талибам помогли победить советники, направленные пакистанскими военными и разведывательными службами; вероятно, Исламабад сыграл свою роль и сейчас. Пакистан считает Афганистан жизненно важным для своей безопасности, поскольку он может обеспечить ему так называемую «стратегическую глубину» — территорию, на которую он может отступить в случае потенциально разрушительной войны с Индией. Кроме того, десятки миллионов пакистанцев являются пуштунами, крупнейшей этнической группой Афганистана, из которой происходит движение «Талибан». Граница, установленная британцами в конце XIX века по середине пуштунской территории (так называемая линия Дюранда, которая сегодня отделяет Пакистан от Афганистана), не смогла разорвать племенные связи между пуштунами. Наконец, главная разведывательная служба Пакистана, ISI, имеет десятилетия связей с исламистскими группировками либо в Афганистане (силы Гульбуддина Хекматиара со времен антисоветской войны, Талибан и т.д.), либо нацеленными на индийский Кашмир.
Что дальше для Афганистана и региона?
От победы в войне до эффективного управления — довольно долгий путь. Карты могут вводить в заблуждение — даже если они свидетельствуют о полной победе талибов, трудно сказать, какая часть Афганистана действительно находится под контролем талибов, а какая принадлежит талибам только потому, что некоторые местные командиры признали власть исламистского движения, чтобы продолжать удерживать свои опорные пункты.
Второй аспект касается самого правительства. Талибан — это повстанческое движение, набравшее большинство своих бойцов из сельской местности, с относительно упрощенным мировоззрением, основанным в основном на племенных кодах пуштунов и фундаменталистской интерпретации ислама, согласно которой общество должно управляться точно так же, как это было во времена пророка Мухаммеда и его первых преемников, так называемых «благонамеренных халифов». Управление по правилам VII века возможно в краткосрочной перспективе (как показали талибы и террористические группы, такие как Аль-Каида и Исламское государство, когда им удалось захватить территорию), но для того, чтобы ответить на вызовы современной эпохи, особенно в среднесрочной и долгосрочной перспективе, необходимо больше. Они требуют административного аппарата, который не могут обеспечить несколько фундаменталистов с ограниченным пониманием современного мира — инфраструктура должна поддерживаться и расширяться, услуги должны предоставляться, импорт должен продолжаться, и, наконец, что не менее важно, должны обеспечиваться доходы, а на уровне целой страны денег, поступающих от наркоторговли или налогов, взимаемых на местах вооруженными группировками, недостаточно.
В конечном счете, еще предстоит выяснить, каким будет ответ в ближайшие месяцы и годы. Внутри страны далеко не ясно, что будет с другими экстремистскими группировками, в частности с «Исламским государством». Она уже несколько лет присутствует в Афганистане, где завербовала несколько тысяч бойцов и даже вступила в конфликт с «Талибаном», как за свои эксцессы, так и за «кражу» членов. Будет ли продолжаться этот конфликт? Будет ли расти «Исламское государство»? Исчезнет ли она теперь, когда талибы продемонстрировали, что они являются исламистской силой, которая действительно имеет значение? Насколько однородно движение «Талибан» сейчас по сравнению с тем, каким оно было в 1990-х годах? Неизвестна также способность Талибана выйти за рамки этнического компонента движения, поскольку в противном случае таджики (которых даже Советы не смогли победить в Панджшерской долине, несмотря на многочисленные наступления), узбеки, связанные с Ираном шииты-хазарейцы и другие могут поддаться искушению взять в руки оружие.
С внешней точки зрения, я не думаю, что какое-либо государство Центральной Азии забыло 1990-е годы, когда у него были проблемы с местными исламистскими группировками, боевики которых прошли подготовку или индоктринацию в Афганистане, но чьи связи простирались дальше на российский Кавказ и, через Аль-Каиду, на Ближний Восток и за его пределы. Вероятно, никто из соседей Афганистана не станет пассивным свидетелем восстановления тренировочных баз, так же как Китай не потерпит, чтобы соседняя страна стала стартовой площадкой для уйгурских сепаратистов в Синьцзяне. Никакое восстановление инфраструктуры, которой Аль-Каида располагала в конце 1990-х годов, не кажется правдоподобным: несмотря на столь быстрый уход США, в распоряжении Вашингтона по-прежнему достаточно инструментов для вмешательства в ключевых точках, тем более что технологии сейчас совсем другие, чем 20 лет назад. Талибы, вероятно, также знают об этом и не позволят подготовить еще одно 11 сентября на своей земле.
Однако, кроме этого, ничего нельзя сказать наверняка. Талибы обещали, что на этот раз их правительство будет более умеренным и инклюзивным, но они также обещали, что будут соблюдать соглашение с США, включая переговоры с Кабулом — и теперь кажется, что эти переговоры были более или менее отвергнуты. Афганистан рискует вернуться в темный период, когда музыка, игра на кайте и танцы снова будут запрещены, а побивание камнями за прелюбодеяние станет публичным зрелищем, заменив футбольные матчи на стадионах. Кладбище империй, где правят фанатики в черных тюрбанах и где обитают призраки того времени, когда казалось, что история может пойти по другому пути.
Источник: veridica.ro
Комментарии закрыты.