С начала полномасштабной войны в Украине в соседнюю с ней Республику Молдова въехали более 900 тысяч соискателей убежища. Из них в Молдове остались более 100 тысяч человек, и около 22 тысяч из их числа получили «временную защиту», которая позволяет получать материальную помощь, устраиваться на работу, но не оформлять при этом статус беженца.
Настоящее Время рассказывает о трех переселенцах из Украины в Молдове и разбирает, как страна справляется с последствиями наплыва беженцев и с дезинформацией о том, что приезжие – «бремя» для Молдовы.
«Маленькая страна с большим сердцем»
Гостеприимство и готовность граждан Молдовы помогать бегущим от войны украинцам изменили имидж страны в мировых СМИ: вместо ярлыка «самой бедной страны Европы» у нее появился более комплиментарный – «маленькая страна с большим сердцем». Документальный фильм с таким названием, снятый в пяти регионах Молдовы весной 2022 года, показали во многих странах ЕС. Генсек ООН Антониу Гутерриш, посетив Молдову, заявил, что граждане страны «распахнули для беженцев свои дома и сердца».
Молдова не член ЕС, а потому не могла рассчитывать на материальные ресурсы Евросоюза для помощи временно перемещенным лицам и просителям убежища. Однако партнеры по развитию и донорские организации оказывали и продолжают оказывать Молдове материальную поддержку, таким образом, большинство выплат бенефициарам «временной защиты» осуществляются из внебюджетных источников.
Несмотря на это, часть жителей страны воспринимает беженцев и временно перемещенных из Украины людей как бремя, приехавшие в Молдову украинцы страдают от дискриминации и словесного унижения – языка вражды. Согласно исследованию Internews, проведенному в социальных сетях с 1 января по 20 марта 2023 года, в Молдове распространяются дезинформационные кампании об украинских беженцах. По большей части они связаны с дезинформацией о войне, но прослеживаются и нарративы о беженцах.
Так, в исследовании Internews об угрозах в цифровой коммуникации для украинских беженцев в Румынии и Молдове отмечается, что с начала войны в Украине «кампании по дезинформации, поддерживаемые Кремлем, распространяются через сообщения в социальных сетях в странах, принимающих поток беженцев, включая Молдову». Авторы исследования ссылаются на данные британского Института стратегического диалога (ISD), который выявляет ложные сообщения в телеграме о предполагаемых преступлениях или нападениях в ЕС, приписываемых украинским беженцам.
Пытаясь решить эту проблему, Украина и Молдова обратились к Европолу с оперативными запросами об удалении сообщений в телеграме, распространяющих такого рода дезинформацию. В итоге некоторые телеграм-каналы были заблокированы в ЕС.
В феврале 2023 года Европейская обсерватория цифровых медиа опубликовала анализ того, какая ложная информация распространяется об украинцах, войне и президенте Владимире Зеленском. Некоторые из этих нарративов можно было встретить и в Молдове: например, сюжеты о том, как европейская общественность настроена против поддержки Украины в войне, и о том, что украинские беженцы, «нацисты», «трусы», коррумпированы и присваивают средства помощи. Также распространяются утверждения о том, что украинским беженцам оказывают материальную помощь в ущерб гражданам Молдовы. Отдельное раздражение пользователей сети (согласно исследованию Internews) вызывало наличие материальных благ у приезжающих украинцев и то, что они говорят на украинском языке.
Ирина Стряпко, телеведущая: «Борьба с российской пропагандой – работа не на один день»
Ирина родом из Одесской области, она жила в Одессе почти всю жизнь. Несколько лет назад, до пандемии коронавируса, Ирина работала в Киеве на крупном национальном канале.
«Через короткое время я уже руководила проектами по созданию развлекательного социального контента. А потом бахнула пандемия. Моя мама – диабетик, она сильно заболела, и мне пришлось вернуться в Одесскую область. Тогда мы еще не знали, что такое война, и мир просто замер», – вспоминает Ирина.
По словам Ирины, первые несколько месяцев после начала войны в Украине она «до конца не понимала, что происходит»: «Никто не осознавал масштабов этого кошмара, этого Мордора, который настиг Украину. Первые три месяца я продолжала работать, но потом все закрылось». К моменту начала войны Ирина работала на одесском частном региональном канале. Вскоре инвесторы поняли, что война затянется и они не могут больше содержать канал.
«Мы осознали, что идет ужасная война, когда открылась правда про Бучу и Гостомель», – вспоминает телеведущая.
Ирина никуда не планировала уезжать из Украины. В Молдове она оказалась, согласившись помочь подруге, которая приняла решение туда уехать. Дело в том, что у Ирины есть румынские корни и с детства она изучала румынский язык. «Подруга попросила меня поехать с ней хотя бы на две недели. Она была в тяжелом эмоциональном состоянии, я это видела и согласилась», – говорит телеведущая.
У Ирины было много профессиональных знакомств в Молдове, так как работая журналисткой в Украине, она уделяла большое внимание молдавско-украинским отношениям. Ирина с сожалением отмечает, что до войны связь между двумя странами была «слабой».
«Один из молдавских экспертов узнал, что я в Молдове, и предложил мне продолжить свою профессиональную деятельность. Я сомневалась, потому что родители в Украине, друзья остались там. Я спросила его, если есть какой-то проевропейский канал, который поддерживает Украину, потому что я знаю, что общество здесь разделено. И он сказал, что есть», – рассказывает телеведущая.
В Молдову она попала в апреле 2022 года, а уже в мае начала официально работать. Ирина Стряпко – автор и ведущая проекта «Доброго вечора, ми з Украины» («Добрый вечер, мы из Украины»). Передача выходит в эфир на русском языке.
«Нам важно донести русскоговорящему населению Молдовы то, что происходит в моей родной стране. Отношение к этому тоже разное: я украинка, а говорю в эфире на русском языке, на языке агрессора. Но мы в Молдове, тут много русскоговорящего населения, и многие переселенцы из Украины тоже говорят на русском языке. Поэтому мы решили вести мою программу на русском, чтобы понимали и те, и другие», – объясняет Ирина.
Сложностей с адаптацией у журналистки не было, документы она оформила быстро, а заявление на предоставление материальной помощи не подавала, так как считает, что есть люди, которым это нужнее:
«Как только я поняла, что буду работать, я связалась с украинским конгрессом в Молдове и рассказала им о своей идее проекта «Доброго вечора, ми з Украины». И первые эфиры, которые я проводила… Я была ужасно эмоционально подавлена первые пару месяцев. Помимо того, что мой дом охвачен войной, угнетало и то, что все приходится начинать заново. Тогда же моя близкая подруга оказалась в оккупированном Мариуполе со своим маленьким ребенком. Я всеми способами пыталась помочь ей выехать оттуда, но ничего не получалось. Все это очень давило на меня. Три месяца я просто не жила. Но коллеги меня очень поддерживали все это время», – рассказывает Ирина.
Телевизионный проект оказался успешным: его продлили на второй сезон. Несмотря на то, что она сама не сталкивалась с бюрократическими проволочками или негативом на бытовом уровне, о своих проблемах Ирине рассказывали герои ее эфиров – временные переселенцы из Украины. Отдельной темой программ стал нарратив о том, что украинцы в Молдове получают помощь, а молдаване нет, и его разоблачение.
Ирина вспоминает, что столкнулась с «небольшой волной хейта», когда получила работу в Молдове. В соцсетях писали комментарии о том, что «приехала мажорка из Одессы и сразу получила работу».
«Я даже не обращала внимание на это, потому что такое происходит не только в Молдове, – говорит Ирина. – Но бытового хейта в адрес украинцев много. В общественном транспорте часто слышу подобные разговоры. Часто еще с таксистами такое происходит. Я всегда с ними разговариваю и пытаюсь им все разъяснять, но человек если не хочет понять ничего, то ты ему никак и не объяснишь. Когда уже столько свидетельств и доказательств разрушений жилых домов, школ, искалеченных детей, а человек продолжает говорить, что это все постановка, ты ему не поможешь уже, ему с этим дальше жить. Хотя, конечно, до людей нужно доносить правду, это наша прямая обязанность. Это работа не на один день, в российскую пропаганду на протяжении долгих лет вливали огромное количество денег, и все исправить не так просто».
О планах на будущее Ирина Стряпко говорит сдержанно и отмечает, что после 24 февраля 2022-го уже не строит никаких планов, не теряя при этом надежды. «Я очень надеюсь, что моя Украина выстоит и победит. У нас впереди много работы, нужно будет восстанавливать целую страну. Я не знаю, где я буду, но я останусь гражданкой Украины и паспорт менять не собираюсь. Буду делать то, что от меня требуется».
Ольга Бабак, гражданская активистка: «Ничего не забудется, все это останется с нами и нашими детьми»
Координатор общественного центра неправительственной организации Laolalta в городе Каушаны Ольга Бабак с началом войны в Украине поневоле вынуждена была вернуться на свою родину – в Молдову. Ольга родилась в Каушанах, училась в Бендерах (Приднестровье) и уехала в Одессу сразу после учебы.
«В Одессе я познакомилась с будущим мужем, родила троих детей. Мы построили дом и жили как обычная семья: муж работал, а я была в декрете», – вспоминает Ольга.
24 февраля 2022 года обычная жизнь семьи закончилась. «В 5:46 утра прогремели три взрыва. Мы сразу же стали в соцсетях искать информацию, потому что до последнего не верили, что это война. Ну какая война – у нас один язык, одна вера, – объясняет свое первоначальное замешательство Ольга. – Я до последнего отрицала это и не верила, что такое возможно. В фейсбуке увидели первый пост – началось вторжение. Очень пугала неизвестность. По телевизору мы видели, как бомбят Мариуполь, Киев. Это было страшно».
Новости быстро дошли до Молдовы. Сестра Ольги, живущая в Каушанах, позвонила ей и сказала забирать детей и ехать в Молдову. Но Ольга решила дождаться первого тура мирных переговоров, потому что считала, что все решится и наладится.
«Когда прошел первый тур переговоров, мы поняли, что это полный провал. Ничего хорошего мы уже не ждали и 26 февраля вечером приняли решение уезжать. Когда противовоздушная оборона начала работать, я очень боялась. Дети сидели в подвале. Муж был против отъезда, но в итоге мы забрали свекровь и его, и 27 февраля мы выехали. Видели весь этот ужас на границе», – вспоминает она.
Супруг Ольги смог беспрепятственно выехать из Украины, так как у него трое детей. Ольга с болью вспоминает о том, что видела на границе с Молдовой: как мужчин возвращали обратно, а их жены падали на колени и умоляли пограничников позволить им выехать. «Это было очень сложно видеть. Мокрый снег с дождем, люди шли пешком», – рассказывает Ольга.
Первое время Ольга с семьей жили у ее сестры. Она вспоминает, что первые два месяца войны все были скованы страхом. Затем пришла злость – на то, что они ничего не смогут изменить. В апреле 2022 года Ольга с мужем решили поехать в свой дом в Одессе за вещами. Когда они приехали домой, начался обстрел нефтебазы, расположенной в километре от их дома.
«Мы думали, что погибнем. Было очень страшно, я до сих пор вижу, как эта нефтебаза горит. Тогда мы впервые увидели, что такое ракеты. Мы поняли, что точка невозврата пройдена, жизнь изменилась, пора принять это и учиться жить в новых условиях», – говорит Ольга Бабак.
Свою адаптацию Ольга решила начать с помощи окружающим. Мэрия ее родного города нуждалась в помощи волонтеров, так как Каушаны из-из своей близости к границе с Украиной столкнулись с беспрецедентным числом временно перемещенных лиц. Людям нужна была материальная помощь и информация.
Несмотря на то, что последние 17 лет своей жизни Ольга провела в Украине, она смогла вспомнить румынский язык и целый год проработала волонтером, оказывая помощь украинцам.
В общественную организацию Laolalta (создана при поддержке ООН) Ольга Бабак подала заявку, не особо рассчитывая на успех. На глаза попалась вакансия на должность руководителя комьюнити-центра, и она решила ее заполнить. Теперь Ольга занимается той же помощью украинским переселенцам, только уже получает за это зарплату.
«Мы работаем для детей и взрослых. Это детские лагеря, курсы, разговорные клубы румынского и английского. У нас было собрание, и наши девочки-бенефициары после всего двух занятий встали и представились на румынском и немного рассказали о себе. Я была очень рада», – рассказывает Ольга. Она считает важным уделять внимание теме языка, так как переселенцы из Украины быстро столкнулись с тем, что из-за языкового барьера не получается устроиться на работу, а война затягивается и необходимо интегрироваться в молдавское общество.
Ольга рассказывает, что и у ее семьи не все было гладко: например, возник конфликт с семейным врачом – сторонником России. «Когда ребенок первый раз заболел, мы обратились к врачу, он нас зарегистрировал, а потом оказалось, что я как уроженка Каушан была закреплена за другим врачом и он меня таким образом приписал к себе. Потом у нас с ним начались конфликты на политической почве. Он одобрял то, что происходит в Украине. Пытался спровоцировать меня на скандал, спрашивал меня, нравится ли мне Россия, какие там хорошие люди и как хорошо они к украинцам относятся». Позже Ольга узнала, что у беженок тоже возникали проблемы с этим врачом. Одной из них он отказал в приеме из-за того, что она из Украины.
На бытовом уровне семья Бабак сталкивалась с осуждением из-за материального благосостояния, например, из-за того, что у семьи есть автомобиль. «Мы же даже не беженцы, мы временные переселенцы. Мы год уже пытаемся объяснить, что мы не бежали от бедности, мы бежали от войны. И то, что у нас есть, мы не украли, мы заработали. Может, это то, что мы смогли спасти. Да, у нас остались квартиры или дома, но мы не знаем, куда прилетит следующая ракета или над чем ее собьют», – пересказывает свои разговоры с недоброжелателями Ольга.
Споры о политике приходится вести часто, говорит собеседница Настоящего Времени: доказывать, что украинцы сами себя не бомбят. Ольга вспоминает, как встретила в комьюнити-центре в Каушанах жителя Одессы, который рассказывал, как там страшно и людей расстреливают на улицах – хотя в Одессе тогда не было обстрелов или боевых действий. «Когда я спросила его, что именно страшного происходит в Одессе, он ответил, что там стреляют с автоматов, если слышат, что ты говоришь на русском языке. За неделю до этого я была в Одессе, мой муж, который говорит на русском языке, только приехал оттуда, и ничего подобного там не было. Так что промывание мозгов сработало на все сто процентов. Наши родственники, одноклассники, друзья верили не тому, что мы видим, переживаем, а тому, что им говорили с телеэкранов», – отмечает Ольга. Она говорит, что с начала войны число друзей и родственников, с которыми семья поддерживает общение, сильно сократилось. «Война отфильтровала многих и изменила нас. У нас поменялись ценности. Ничего не забудется, это все останется с нами и с нашими детьми», – заключает Ольга Бабак.
Сейчас семья Бабак живет на две страны. Ольга с детьми постоянно в Каушанах, а ее муж часть времени проводит в Одессе, а часть – в Молдове.
После войны Ольга твердо намерена вернуться домой, в Украину, другие варианты она не рассматривает: «Там наша жизнь. Ты нигде не найдешь Дерибасовскую, колорит Привоза, это все родное для меня и моих детей. Мой четырехлетний сын говорит, что мы не дома, его страна Украина, а город Одесса. И никуда мы ехать не хотим, ни в Европу, никуда: как только объявят о победе, мы соберемся и поедем домой».
Евгений Марченков, предприниматель: «Войной должны заниматься военные, но не музыканты или композиторы. Они там сразу же подохнут»
Евгений Марченков открыл в Кишиневе филиал своего украинского бизнеса – пельменный цех, а при нем кафе с едой и десертами. В довоенной Украине у него был многолетний богатый опыт успешного предпринимательства – точки общепита и спортзал. Кроме того, у Евгения была своя строительная компания.
Евгений вспоминает шок первых дней войны: чувствовал себя, как в вакууме, «было ощущение, что заложило уши». Но ему пришлось действовать, как он сам выражается, «как хирургу», с холодным рассудком. Он понимал, что отвечает за своих сотрудников, которые в стрессовой ситуации могут сделать что угодно: «Убежать, решить, что им срочно нужно забрать деньги из кассы, чтобы выжить, впасть в истерику».
«Я им [сотрудникам] объяснил, что нужно продолжать работать. Мы кормили роддом, армию. Мы не могли кормить их пельменями, мы готовили специальную еду для них. В жилкомплекс в Одессе, где мы находились, привозили много переселенцев из других районов Украины, потому что там была большая подземная парковка, и мы их кормили», – рассказывает предприниматель.
Бизнес Евгения сильно пострадал из-за войны. От некоторых торговых точек ему пришлось избавиться, так как арендаторы, несмотря на указ президента, требовали с него плату за аренду в военное время.
«В какой-то момент все свыклись с войной. Самое опасное во время войны – это свыкнуться с ней», – считает Евгений.
Украину Марченков покинул через полгода после начала войны, так как понимал, что ему нужно зарабатывать: «Войной должны заниматься военные, но не музыканты или композиторы. Они там сразу же подохнут», – считает Евгений.
К решению уехать его подтолкнуло и осознание того, что после войны страна будет долго отстаиваться и пока в Украине все наладится, он уже состарится. «Это уже будет новая страна для моих детей. Я хочу дать им образование за границей, чтобы они вернулись домой и применяли полученные знания», – объясняет Марченков.
Наладив процессы так, чтобы его бизнес мог работать без него, Евгений сначала отправился в Польшу. Там ему понравилось, но с точки зрения ведения бизнеса страна показалась сложной. В Молдове, по словам предпринимателя, все иначе: многие сферы бизнеса еще не развиты и есть куда расти.
«В Молдове все такое же, как у нас в Украине. В Польше я был как слепой котенок, а тут мне все понятно. Проблема незнания языка есть, но это не мешает открыть бизнес в Молдове. Но язык все равно приходится учить. Когда я сюда приехал, я столкнулся с проблемой подбора подходящего помещения, потому что требования местного санэпида довольно запутанные. Если вы просто лепите вареники и пельмени, считается, что у вас уже завод. В Украине, на самом деле, то же самое. К нам [украинцам] здесь относятся лояльно, но все равно есть требования, которые просто созданы для того, чтобы собирать взятки», – рассказывает Евгений.
Евгений и его супруга быстро получили вид на жительство в Молдове. Трудности начались, когда он попытался открыть счета в банках. Молдавские банковские служащие требовали огромное количество документов, подтверждающих происхождение денег, различных справок, при этом в Украине все эти документы можно предоставлять в электронном формате, а в Молдове – нет.
В Молдове у Евгения работают украинцы, которые приехали сюда из-за войны. Сейчас он расширяет производство с прицелом на то, чтобы его оставшиеся в Одессе сотрудники в случае опасности смогли приехать и сразу устроиться на работу в Кишиневе.
Сам предприниматель в Украину поехать пока не может, потому что «выезжал не совсем легально». После войны тоже сомневается, что вернется, потому что считает, что послевоенная Украина будет жить по очень жестким законам, а его решение уехать может привести к тому, что его накажут. Он убежден, что после окончания войны в Украине начнется период «разборок и преследований».
«Я никогда не хотел уезжать из Украины, мне было комфортно в своей стране. Но когда ты попадаешь в безвыходную ситуацию и тебе нужно кормить детей и давать им образование, а ты ничего делать не можешь и просто проедаешь деньги, которые у тебя есть, приходится что-то решать. Меня ситуация заставила, но я долго сопротивлялся и не хотел уезжать», – говорит Евгений Марченков.
Планов на будущее он пока не строит: говорит, что задержится в Молдове настолько, насколько ему будет комфортно тут работать.
«Нельзя сказать, что эти деньги «оторвали» от других нужд». Что отдает Молдова, принимая беженцев
На поддержку беженцев и временно перемещенных лиц из Украины Молдова выделила средства из интервенционного бюджета правительства. По словам эксперта неправительственной организации Expert-Grup Марины Соловьевой, в последнем отчете молдавского Минфина указано, что в период за январь-октябрь 2023 года из интервенционного бюджета выделили 36,6 млн леев на центры временного размещения и 16,3 млн леев на оказание медицинской помощи гражданам Украины.
«Интервенционный фонд предназначен для финансирования неотложных расходов, связанных с ликвидацией последствий стихийных бедствий, эпидемий, а также других чрезвычайных ситуаций. Продолжающаяся война в Украине и есть одна из тех чрезвычайных ситуаций, для которых интервенционный фонд предназначен, поэтому средства расходуются по назначению», – объясняет эксперт.
Она отмечает, что поток переселенцев увеличил нагрузку на бюджет Молдовы: так, в 2022 году государство потратило на помощь украинцам 485 млн леев. При этом, по словам Соловьевой, около 60% этой суммы было покрыто за счет пожертвований от частных лиц и компаний, собранных именно для украинцев.
«Поэтому нельзя сказать, что эти деньги «оторвали» от каких-то других нужд. В этом году расходы государства на переселенцев из Украины значительно сократились (53 млн леев по состоянию на конец октября) и снова примерно половина этих расходов была покрыта за счет пожертвований (22,5 млн леев). Для масштаба: даже в 2022 году прямые расходы государства, связанные с кризисом беженцев, составили менее 1% от расходов государственного бюджета (0.7%), а в 2023 году и вовсе сократились до 0,1%», – говорит Марина Соловьева из Expert-Grup.
Доктор социологических наук, эксперт в области управления миграцией Александр Макухин убежден, что разговоры о «бремени», которым украинские переселенцы становятся для Молдовы, на самом деле связаны с ухудшившейся вследствие войны экономической ситуацией, снижающимися доходами – и происходит это не только в Молдове, но и в странах ЕС. В Молдове ситуацию усугубило то, что она гораздо сильнее связана с Украиной, чем, к примеру Германия.
«Когда многие страны ЕС страдали только от энергошоков (газ и электричество), Молдова страдала еще и от удорожания логистики, увеличения логистических «плеч» в разы и так далее. В конечном итоге мы получаем то, что готовы воспринять: в условиях слабой экономики и снижающихся доходов часть людей говорит о «бремени», – говорит Макухин.
При этом сам он видит возможность в потоке переселенцев из Украины, так как Молдова ежегодно теряет от 25 до 47 тысяч человек в результате эмиграции. А интеграция украинцев могла бы помочь молдавской демографии и молдавскому кадровому рынку и бизнесу.
Своим «любимым» нарративом эксперт называет утверждение о том, что «украинские беженцы получают денег больше, чем бабушка в селе пенсии». Его эксплуатируют начиная с марта-апреля 2022 года – и все еще воспринимают.
«Это происходит потому, что людям проще все упрощать. Они, например, знают, что в целом большинство крупных стран в начале войны помогало украинским гражданам в экстренных условиях и это были бюджетные деньги, а других не было. В Молдове это работает не так, выплаты, которые получают граждане Украины сейчас, – 2200 леев ежемесячно – выплачиваются фондами УВКБ ООН и Международной организации по миграции (МОМIOM)», – объясняет Макухин.
При этом, отмечает социолог, все вышесказанное никак не отменяет того, что у людей в Молдове (особенно у вышедших на пенсию с 1992 по 1999 годы) средний размер пенсии может быть меньше 2200 леев. Есть люди, которые не могут подтвердить свой пенсионный стаж и получают 50% от минимальной пенсии, то есть около 1400 леев, но эти проблемы никак не связаны с беженцами или с войной, говорит Александр Макухин.
Что получает Молдова, принимая беженцев? Украинские переселенцы и рынок труда
По мнению экспертов, присутствие в Молдове большого числа переселенцев из Украины влияет на экономические процессы в стране в нескольких направлениях.
Марина Соловьева отмечает, что переселенцы из Украины, находясь в Молдове, тратят деньги на товары и услуги, тем самым стимулируя их производство и рост ВВП (особенно «расцвели» гостиницы и общепит, которые таким образом покрыли убытки, понесенные в прошлом в связи с ковидом). Кроме того, переселенцы из Украины платят в государственную казну НДС (до 20%), акцизы с подакцизных товаров, а арендодатели, у которых украинцы снимают квартиры, – подоходный налог в размере 7% от суммы контракта.
«Надо сказать, что приезд большого числа переселенцев взвинтил цены на аренду квартир, что было в пользу арендодателей и государства, но во вред другим квартиросъемщикам. Но, пожалуй, это почти единственный отрицательный эффект от присутствия украинцев в Молдове (кроме нагрузки на бюджет, которая все же частично покрывается налоговыми поступлениями от самих украинцев)», – говорит Соловьева.
В то же время, по ее словам, на рынке труда переселенцы из Украины представлены незначительно. Эксперт приводит данные молдавского Национального агентства занятости по состоянию на сентябрь 2023 года, согласно которым из примерно 65 тысяч граждан Украины, находившихся в Республике Молдова более 90 дней, официально трудоустроены были только 1185 человек. Соловьева отмечает, что трудоустройству украинцев в Молдове препятствует незнание языка, необходимость ухода за детьми и недостаточно привлекательный уровень заработной платы.
Социолог Александр Макухин также отмечает, что с интеграцией переселенцев из Украины есть проблемы: «Уровень доходов и качества жизни в крупных городах довоенной Украины – Киев, Харьков, Днепр, Одесса – был выше кишиневского и в целом качественнее. Люди, привыкшие к киевским, днепровским, одесским зарплатам 2021 года (а еще к стоимости коммуналки, уж если подробно) далеко не всегда готовы на фоне войны и понятных потерь терять еще и в зарплатах, это неудивительно».
Макухин также называет проблему незнания языка среди причин сложной интеграции украинцев и отдельно выделяет необходимость ухода за несовершеннолетними детьми как препятствие для трудоустройства – работодатели рассматривают это как «риск» и отказываются заключать договоры.
«Как относятся работодатели к вполне себе говорящей на двух-трех языках женщине с молдавскими документами, которая говорит, что у нее двое детей и они еще и дошкольники, очевидно. А как относятся к женщине из другой страны с двумя детьми, не знающей румынского, ведь ко всему прочему она может еще и уехать в любое время – думаю, продолжать не надо», – констатирует социолог.
Он также обращает внимание на то, что режим «временной защиты» для граждан Украины оказывается источником правовых проблем и бюрократических препятствий. Переселенцы не могут самостоятельно купить медицинский полис, обладая видом на жительство в Молдове, не могут получить водительские права, а когда регистрируют компании, сталкиваются с огромным количеством сложностей, связанных с налогообложением и прочими нюансами.
«Все эти вещи можно достаточно просто поправить, но для этого нужна оптимизация законодательства, потому что режим временной защиты введен 1 марта 2023 года и пора уже принимать решения по очевидным проблемам и вопросам. Иначе вопрос о том, почему статус получили только 22501 человек (на дату 20 ноября 2023 года), остается подвешенным в воздухе», – заключает Александр Макухин.
Источник: www.currenttime.tv